Глеб значение имени — характер и судьба | что означает имя глеб
Если вы заглянули сюда, значит желаете узнать больше о значении имени Глеб.
Что означает имя Глеб?
Имя Глеб означает — предоставленный богу (греч.)
Значение имени Глеб — характер и судьба
Мужчина по имени Глеб серьезен, замкнут, неразговорчив. Однако он очень доброжелателен, объективен, пользуется уважением друзей. Глеб решителен, его редко мучают сомнения. Не тратит много времени на ухаживания за будущей супругой, если она ему понравилась, делает ей предложение. Может уже на второй день после знакомства повести возлюбленную под венец. Чье-то мнение его не интересует, он прислушивается только к своему внутреннему голосу. Редко ошибается в своем выборе, брак, как правило, удачный. Глеб искренне верит супруге, снисходителен к ее недостаткам, великодушен, терпелив. Супруге только не следует пытаться вызвать в нем чувство ревности. Если Глеб усомнится в ее верности, то начнутся допросы и расследования, он измучат себя и супругу. Глеб не стремится к лидерству в семье, позволяет жене руководить домом, а заодно и им самим. Он строит семейные отношения на полном доверии и взаимном уважении. Глеб любит мастерить, в доме все полочки, стеллажи и антресоли сделаны им самим. Мужчине по имени Глеб не нужно напоминать о каких-либо поломках, он все сам видит, все умеет исправить. Любит возиться с детьми, охотно выполняет роль нянечки: постирает, пеленки, накормит детей, выкупает и уложит спать. Очень привязан к дому, семье. Глеб не любитель выпить даже в кругу близких друзей. У мужчины по имени Глеб рождаются чаще сыновья.
Значение имени Глеб для секса
Глеб — страстная натура, ему свойственны бурные увлечения, в любви он романтик. У него сильный сексуальный характер, и, чтобы избежать сложностей с партнершей, он может быть очень дипломатичным. Мужчина по имени Глеб не любит выплескивать свои чувства, прячет их, не сразу раскрывается и при интимных встречах с женщинами. Он долго изучает партнершу, боясь ошибиться, ибо может быть напористым, стремится приступить к делу немедленно, без предварительной подготовки сексуального контакта. В большей мере это характерно для «зимнего» Глеба, человека с неустойчивой психикой, прямолинейного, не терпящего возражений. Такой Глеб способен на спонтанные сексуальные связи просто из желания расслабиться, снять сексуальное напряжение.
Имя Глеб и отчество….
Глеб Алексеевич, Глеб Андреевич, Глеб Артемович, Глеб Валентинович, Глеб Васильевич, Глеб Викторович, Глеб Витальевич, Глеб Владимирович, Глеб Евгеньевич, Глеб Иванович, Глеб Ильич, Глеб Михайлович, Глеб Петрович, Глеб Сергеевич, Глеб Юрьевич волевой, решительный и находчивый. Не боится рисковать и чаще всего выигрывает. Внимателен и снисходителен к женщинам, пользуется у них успехом. Мужчина с именем Глеб независим, не терпит давления со стороны, если и позволяет женщине руководить, то только потому, что не хочет лишний раз спорить. Он все равно все сделает по-своему, но без скандала и излишних объяснений. Глеб готов помочь всем, но сам редко просит Кого-то об одолжении, рассчитывает только на свои силы. Любит делать приятное близким, но не придает этому большого значения. Легко ладит с родственниками супруги, является любимым зятем. Глеб легок в общении, хотя первый на контакт не идет. Любит детей, проводит с ними много времени. Учит сыновей мастерить, приобщает к спорту: ходит с ними на лыжах, любит конный спорт. Обожает животных, в его доме нередко дружно живут и кошка, и собака. Всем хватает места и его душевного тепла. Дети обожают Глеба. Он ревнив, но тщательно это скрывает, и если нет повода, то о его ревности можно только догадываться.
Имя Глеб и отчество….
Глеб Александрович, Глеб Аркадьевич, Глеб Борисович, Глеб Вадимович, Глеб Григорьевич, Глеб Кириллович, Глеб Максимович, Глеб Матвеевич, Глеб Никитич, Глеб Павлович, Глеб Романович, Глеб Тарасович, Глеб Тимофеевич, Глеб Тимурович, Глеб Федорович, Глеб Эдуардович упрям и принципиален. К такому Глебу сложно найти подход. Он очень добродушен, но только если видит искренность в отношении к себе. Глеб вспыльчив, но потом его долго мучают угрызения совести. В отношениях с женщинами мужчина с именем Глеб скромен, нерешителен и осторожен. Брезглив. Не любит менять партнерш по сексу, сильно привязывается к любимой женщине. Женится поздно, но не потому, что не уверен в правильности выбора, а потому, что хочет приобрести профессию, твердо встать на ноги, чтобы иметь возможность обеспечить семье приличные условия для существования. Нередко он женится на девушке, которую знает со школьной скамьи, если только у нее хватит терпения дождаться от него предложения. У Глеба веселый характер, тонкое чувство юмора. Друзья с удовольствием проводят время в его компании, часто бывают у него дома, сам Глеб не слишком любит ходить в гости. Рождаются чаще сыновья. Глеб хороший отец, многое делает для детей, но самое ценное, что он им прививает с самого детства, — это бережное отношение к женщине. Он внимателен к супруге, редко приходит домой без букетика цветов, любит делать приятное близким.
Имя Глеб и отчество….
Глеб Богданович, Глеб Владиславович, Глеб Виленович, Глеб Вячеславович, Глеб Геннадьевич, Глеб Георгиевич, Глеб Данилович, Глеб Егорович, Глеб Константинович, Глеб Робертович, Глеб Святославович, Глеб Янович, Глеб Ярославович обладает тонким чувством юмора, весел и обаятелен. Влюбчив, имеет успех у женщин. Элегантен, умеет одеться, тщательно следит за своей внешностью. Гурман, ценит хорошую кухню, сам любит готовить изысканные блюда. Артистичен, красноречив, прекрасный любовник. Мужчина по имени Глеб обладает хорошими манерами, развитым интеллектом. Оптимист по натуре. Несколько эксцентричен, эмоционален, восприимчив к неудачам. Однако неприятности на работе не переносит в семью, скрывает, все переживает в одиночку. До брака имеет много сексуальных партнерш, часто меняет их, любит разнообразие, романтические приключения. Женившись, становится хорошим мужем, прекрасным отцом, хозяином дома. Ревнив, о чем супруге следует всегда помнить. Очень привязан к семье, не склонен к изменам. Супруге измену не простит. В доме Глеба всегда много друзей, сыновья часто приглашают к себе товарищей. Глеб умеет ладить с детьми, принимает участие в их играх, находит каждому интересное занятие. Глеб любит вылазки на природу, собирает всю детвору во дворе и отправляется с ними на прогулку. В его доме всегда есть какая-нибудь живность, он очень любит животных.
Имя Глеб и отчество….
Глеб Антонович, Глеб Артурович, Глеб Валерьевич, Глеб Германович, Глеб Глебович, Глеб Денисович, Глеб Игоревич, Глеб Иосифович, Глеб Леонидович, Глеб Львович, Глеб Миронович, Глеб Олегович, Глеб Русланович, Глеб Семенович, Глеб Филиппович, Глеб Эммануилович имеет твердый характер, сильную волю, но в семье покладист и снисходителен ко всем домочадцам, считая их более слабыми натурами. Лоялен к окружающим, восприимчив к чужим неприятностям. У мужчины по имени Глеб рождаются разнополые дети, с сыном строг, а дочь балует. Обожает семейные вечера, помнит все даты рождения, торжеств. Полностью доверяет Супруге, делится с ней всем
и неприятностями и удачами, не пренебрегает ее мнением. Вернее друга, чем жена, у Глеба нет. Однако к супруге он требователен, дорожит чистотой и порядком в доме, любит вкусно покушать. Жену выбирает умную и добропорядочную, ценит остроумие и преданность. Легко сходится с родителями супруги, особенно дружен с тестем. Глеб сексуален и придает этому огромное значение. Он не сторонник романтических приключений, но супруга должна быть не менее сексуальной, чем он. Глеб не стремится сделать карьеру, отлично знает, на что способен, и довольствуется тем, что может получить. Предпочитает быть хорошим специалистом, нежели плохим руководителем.
Имя Глеб и отчество….
Глеб Аланович, Глеб Альбертович, Глеб Анатольевич, Глеб Вениаминович, Глеб Владиславович, Глеб Дмитриевич, Глеб Николаевич, Глеб Ростиславович, Глеб Станиславович, Глеб Степанович, Глеб Феликсович энергичный и живой. Не терпит однообразия, любит путешествовать. Не умеет сам заводить знакомства, но никогда не откажет в общении желающим. Легок на подъем, прекрасный товарищ. Увлекается туризмом, редко бывает в одиночестве. Любит женщин и развлечения. Мужчина по имени Глеб азартен, часто посещает казино, ипподром. Однако удачлив и редко проигрывает. Долго не женится, но часто влюбляется. Пользуется успехом у женщин, умеет привлечь к себе их внимание, обаятелен и красноречив. После вступления в брак супруге верность не хранит, но ей измену не простит. Рождаются разнополые дети, которых Глеб очень любит, но проблему воспитания возлагает на плечи супруги. Не стремится к лидерству, ему не нужны лишние хлопоты, а его авторитет в глазах домашних и так непререкаемый. С дочерью отношения у Глеба складываются более близкие и теплые, нежели с сыном, однако о сыне он заботится.
Глеб борисович юрченко. воевал не числом, а умением! (вячеслав чешский)
Начальник штаба 137-го гвардейского парашютно-десантного полка 106-й гвардейской парашютно-десантной дивизии, гвардии подполковник.
Родился 19 февраля 1959 года в городе Бельцы Молдавской ССР. Украинец. Окончил среднюю школу в 1977 году.
С августа 1977 года — в Вооружённых силах СССР.
Окончил Киевское военное общевойсковое командное училище имени М.В. Фрунзе в 1981 году.
Направлен для прохождения службы в Воздушно-десантные войска.
С 1981 года — командир взвода в 899-м отдельном десантно-штурмовом батальоне в Группе советских войск в Германии.
Добился направления в Афганистан, воевал в составе 56-й отдельной гвардейской десантно-штурмовой бригады.
Воевал в провинции Пактия, командовал разведвзводом.
За период участия в боевых действиях в 1981 — 1983 годах совершил семьдесят девять разведвыходов в качестве командира группы.
В одном из выходов группа из восемнадцати десантников была заброшена в дальний тыл противника для поиска базы подготовки душманов.
Совершив пятисуточный марш в условиях полной автономности, группа выявила местонахождение базы.
Завязав бой частью группы за пределами базы, сам Глеб Юрченко скрытно проник на базу через несколько рядов колючей проволоки, траншею и минное поле.
Поскольку основное здание базы представляло собой настоящую крепость с бойницами и прорваться внутрь через дверь не было возможности, Юрченко забрался на крышу и пролез внутрь через дымоход.
Упав внутрь, он оказался в комнате, где находились восемь душманов.
Воспользовавшись их шоком от внезапного появления советского десантника, Юрченко расстрелял их одной очередью. Захватив большое количество важных документов, десантники покинули базу.
При отходе ими было уничтожено еще несколько групп преследовавших душманов.
Затем группа была эвакуирована вертолетом, не имея потерь в своем составе.
В другом рейде подразделение Юрченко также обнаружило базу боевиков, при внезапном нападении уничтожив семьдесят шесть душманов.
При этом в составе группы не было ни убитых, ни раненых.
После возвращения из Афганистана продолжал службу в 899-м отдельном десантно-штурмовом батальоне: заместитель командира роты, командир роты и заместитель командира батальона.
С 1990 года учился в академии.
С 1993 года служил в 137-м гвардейском парашютно-десантном полку 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, дислоцированном в Рязани: командир батальона и начальник штаба полка.
Принимал участие в ликвидации вооруженных межнациональных конфликтов в различных «горячих точках» на территории бывшего СССР.
С 2 декабря 1994 по март 1995 года участвовал в боях первой чеченской войны.
Будучи начальником штаба 137-го парашютно-десантного полка, подполковник Глеб Юрченко возглавил сводный батальон в составе трёх сотен десантников.
В декабре 1994 года при продвижении войск к Грозному батальон подполковника Юрченко в полевом бою разгромил пытавшееся преградить им путь бандформирование.
Боевики потеряли до сорока человек убитыми, уничтожены две реактивные установки залпового огня «Град», три бронетранспортера, шесть пулеметов.
При подходе в укрепленному населенному пункту, где заняли оборону около ста боевиков, Юрченко один вышел к позициям противника и в переговорах с командованием боевиков и старейшинами села убедил их отказаться от сопротивления.
Часть дудаевцев покинула село, а тридцать два боевика из числа недавно завербованных местных жителей сдали оружие, отказавшись от участия в боевых действиях.
При штурме Грозного на исходе 1 января 1995 года батальон подполковника Юрченко прорвался к железнодорожному вокзалу, имея задачу на спасение личного состава окруженных и понесших большие потери подразделений 131-й Майкопской мотострелковой бригады.
У вокзала оказалось, что спасать в-основном уже некого: часть личного состава отдельными группами и поодиночке прорывалась на окраины к своим, остальным бойцам помощь уже не была нужна.
Улицы и площадь были усеяны телами погибших мотострелков, многие со следами зверских пыток.
Основные силы батальона Глеба Юрченко заняли оборону в здании управления железной дороги в районе вокзала.
Некоторые примыкающие здания заняли группы десантников под командованием офицеров Вячеслава Сивко, Михаила Теплинского, Александра Борисевича, Александра Силина (за героизм в этих боях всем им будет присвоено звание Героев Российской Федерации).
Подполковник Юрченко расставил силы десантников, организовал прочную круговую оборону, наладил взаимодействие с артиллерией.
В период с 2 по 6 января 1995 года десантники героически обороняли свои позиции.
В подвалах обороняемых ими зданий нашли укрытие свыше 100 жителей Грозного (как русские, так и чеченцы), многие найденные десантниками раненые из других подразделений.
Несмотря на массированный обстрел и ежедневные атаки, дудаецы не продвинулись ни на шаг.
В этих боях истреблено свыше 100 боевиков, унитожены танк и несколько единиц бронетехники врага.
Захвату удерживаемых десантниками зданий враг придавал настолько большое значение, что именно туда Дудаевым была послана делегация «видных российских правозащитников» во главе с Сергеем Адамовичем Ковалевым.
Используя всё свое красноречие, Ковалев убеждал Юрченко сдаваться, пока не поздно.
Подлость этого поступка ещё более велика, поскольку Ковалев тогда был Уполномоченным Российской Федерации по правам человека, то есть занимал один из высших постов в государстве.
К слову стоит добавить, что за три предшествующих года дудаевского правления Ковалев не заметил геноцида и изгнания русского населения Чечни (в 1995 году он заявил, что ему известны только два случая нарушения прав русских жителей Чечни в те времена).
Миссия Ковалева с позором провалилась.
Героические и грамотно организованные действия десантников подполковника Юрченко обеспечили быстрое восстановление контроля над районом Грозного, прилегающего к железнодорожному вокзалу.
Днем 6 января в этот район вышли основные силы группировки российских войск.
Однако из боя десантники не вышли.
Им была поставлена задача на захват здания Департамента госбезопасности Ичкерии (бывшее республиканское управление КГБ).
Здание в 6 этажей представляло из себя мощный узел обороны и оборонялось крупными силами боевиков.
Внутреннего расположения помещений не знал никто, подступы к зданию со всех сторон были открытыми и простреливались.
Юрченко сразу отказался от неподготовленных атак.
Используя захваченные на станции вагоны с снаряжами, огнем трофейного танка и нескольких орудий (потом к ним присоединились еще несколько российских танков), был организован непрерывный обстрел здания.
Когда 9 января произошло обрушение фасада здания, по сигналу командира обстрел был прекращен, и в ту же секунду к зданию бросились шесть штурмовых групп (по одной на каждый этаж).
Оставшиеся бойцы держали под прицелом окна и комнаты здания, уничтожая всякого, кто пытался высунуться и открыть огонь.
Укрывшиеся от огня орудий в подвалах и во внутренних помещениях здания боевики были захвачены врасплох и уничтожены на месте, разрозненые очаги сопротивления подавлены немедленно.
Шок противника был настолько велик, что некоторые боевики выпрыгивали с верхних этажей здания. Оборонявший здание гарнизон был истреблен почти полностью.
Весь штурм занял не более 30 минут, атакующие погибших не имели.
За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, Указом Президента Российской Федерации от 20 марта 1995 года № 289 гвардии подполковнику
Глебу Борисовичу Юрченко
присвоено звание Героя Российской Федерации.
Продолжал службу в Российской армии.
С 1996 года — офицер, старший офицер отдела боевой подготовки штаба Воздушно-десантных войск.
В 2000 году полковник Г.Б. Юрченко уволен в запас.
Живёт в городе-герое Москве.
Работает в Министерстве иностранных дел Российской Федерации.
Награждён орденом Красной Звезды, медалями.
Перепёлкин глеб борисович
На пороге Лицея
Из воспоминаний о Г.Б.Перепелкине
С Глебом Борисовичем Перепелкиным меня познакомила Елена Николаевна Монахова в 1972 году. Она была тогда молодым зкскурсоводом, а я методистом, хоть уже не начинающим, однако вставшим перед серьезной задачей создания экскурсии в Музее-Лицее, который должен был открыться после 20-летнего ремонта и реставрации.
Проблем возникло немало. Лицейская педагогика в советское время отнюдь не была предметом внимания исторической науки. Занятия с экскурсоводами заблаговременно начала создатель Музея-Лицея Мария Петровна Руденская.
Г.А.Глаголева, мать Елены Николаевны, ученица Н.Н.Пунина, большой друг Глеба Борисовича прочла тему «Преподавание рисунка в Лицее».
Глеб Борисович Перепелкин провел множество бесед и экскурсий с будущими экскурсоводами Лицея. Не забыть никогда многочасовых прогулок по пушкинским паркам, а потом бесед и чаепитий в домике моих друзей, окруженном сиренью и жасмином, где все дышало прежним «царскосельским» воздухом», по замечанию Глеба Борисовича. Даже пирог с крыжовником был как будто традиционным, царскосельским.
Перепелкин увлекал слушателей тайнами градостроительства: Царское Село спланировано было по древней гипподамовой системе, названной так по имени греческого зодчего Гипподама, восстановившего в V векt до нашей эры Милет после разрушения его персами. Улицы идут параллельно и перпендикулярно относительно центра – Екатерининского дворца, а дорога из Петербурга ведет прямо ко дворцу. Впоследствии появление железнодорожного вокзала вызвало наложение на гипподамову систему иной – версальской, то есть радиальной, или лучевой планировки. Так совместились в плане Царского Села две градостроительные традиции.
Лицей как памятник в рассказах Перепелкина возникал в контексте своей эпохи, истории учебных заведений в России, а также градостроительных проблем. Между прочим, Глеб Борисович придерживался мнения дореволюционных искусствоведов об авторстве здания Лицея и утверждал, что стилистические черты роднят его с работами Д.Кваренги. Он утверждал, что хорошему архитектору И.Неелову не под силу все же было бы решение столь сложной ансамблевой задачи: вжать сооружение в стиле классицизма между высоким и петровским барокко, то есть между Екатерининским дворцом и Знаменской церковью. Имя Неелова было выдвинуто в эпоху борьбы с космополитизмом, когда вдруг и фельтеновская решетка Летнего сада стала именоваться работой архитектора Егорова.
Особенно важными оказались – лично для меня – в методическом отношении комментарии ученого-энциклопедиста к Петербургу, как городу прекрасных площадей и ансамблей. Дело в том, что когда в 1974-м году перед нами открылись величественные архитектурные формы В.П.Стасова в Большом зале Лицея, стало ясно, что, являясь современником стиля ампир, возникшего в эпоху, когда народные толпы хлынули на улицы и площади, Стасов использовал его приемы в создании интерьера новой школы, которой предстояло воспитывать будущих государственных деятелей. Тем более, что в названии Лицей – Ликей просвечивало воспоминание о прогулках греческих философов со своими учениками между колоннадами и ротондами под сенью оливковых деревьев вблизи Афин. Античность, как и положено стилю ампир, врывалась отдельными деталями убранства, а главное – фреской на торцовой стене Большого зала. М.П.Руденская, не располагая необходимыми документальными свидетельствами, рискнула взять её сюжет из других работ В.П.Стасова, и с тех пор ни у кого не возникало сомнений, что так оно и было: «Минерва, обучающая детей» — всегда находилась здесь. Ведь зодчий создавал храм науки, где царила богиня мудрости и просвещения.
Комментарии Глеба Борисовича, его анализ архитектуры Стасова и качества реставрации Лицея как памятника архитектуры были нам совершенно необходимы. Но эти комментарии вызвали недовольство начальства – М.Н.Петай, Г.П.Балог – ведь они готовились к награждениям, и любая критика, даже с учебными целями в узком кругу сотрудников-экскурсоводов, была им ни к чему.
Однако мне в ту пору Глеб Борисович дал силы противостоять ненужным влияниям и не строить экскурсионный рассказ на восторженных описаниях проделанного строителями и реставраторами. Результаты реставрации не нравились и многим искусствоведам (хотя объективности ради следует сказать, что времена были не самые подходящие для тонкой реставрационной работы).
Выход, с точки зрения построения экскурсии, был найден: следует рассматривать интерьеры Лицея как декорацию к спектаклю одного актера (то есть экскурсовода). Предметом экскурсии становился прежде всего мир пушкинских лицейских образов. И тогда волшебные слова поэта: «…Царь открыл для нас чертог царицын» ожили и заставили – при всех условностях и погрешностях — увидеть этот «чертог».
Под влиянием Глеба Борисовича – как методист — я приняла тактическое решение не «портить» архитектуру прекрасного Большого зала, впуская туда одновременно несколько групп, каждой из которых свой экскурсовод чуть ли не на ухо шептал о торжественном открытии Лицея и знаменитом переводном экзамене, на котором «старик Державин» заметил и благословил Музу Пушкина. Группы входили по очереди, и в интерьере зала каждая как бы воспроизводила эти исторические сцены, одна из которых запечатлена на картине И.Е.Репина.
Принципы экскурсии, сложившиеся тогда, до сих пор живы и хранят, сокровенно для всех, но для нас с Еленой Николаевной явно, память о замечательном ценителе и знатоке искусства, поэзии и истории, талантливом и щедром человеке — Г.Б.Перепелкине.
Прошли годы, Глеб Борисович пребывал уже в лучшем мире, как вдруг актуальной для нескольких сотрудников музея Пушкина стала тема Спасской церкви Императорского Конюшенного ведомства – речь шла о возвращении этого храма епархии. В.П.Стасов перестраивал это старейшее здание Петербурга в 1816 – 1823 –м годах, а в 1837 году здесь отпевали А.С.Пушкина. Уроки Глеба Борисовича не прошли даром: я усмотрела в здании, широко раскинувшемся на берегу Мойки и имеющем с противоположной стороны надвратную церковь реминисценцию древнерусского монастыря. Мою статью на эту тему – «Образы древней Руси в императорской столице» — напечатали в альманахе «Петербургские чтения» за 1996-й год.
Есть лекторы, экскурсоводы и просветители, привлекающие внимание слушателей обилием сведений, фактов, деталей. Всем этим более, чем кто-либо другой, владел Глеб Борисович Перепелкин. Но в его уникальной голове все знания складывались в богатейшую концепцию культуры в целом. И тем, кто старался вникнуть в неё, он давал не только знания, но вручал и самый инструмент познания.
Слово о Перепелкине
Одновременно трудно и легко говорить о Глебе Борисовиче
Перепелкине. Трудно – потому что эрудиция его в гуманитарной сфере, прежде
всего, в вопросах изобразительного искусства, была бескрайней (как о таком
энциклопедисте вести речь?). А легко — вследствие благодарности, которую он
вызывал всегдашней готовностью, не щадя себя, делиться уникальными познаниями с
любым, кто попросит.
Обращаюсь к воспоминаниям детства. Наша квартира № 56 на Съезжинской улице в доме 22
(архитектор Регельсон), где семья моей матери прожила годы блокады. Богатая
библиотека, собиравшаяся не одним поколением – вопреки всем трудностям и угрозам
жизни. Она располагалась в основном вдоль стен длинного коридора, соединявшего
три комнаты. Впоследствии большинство книг было утрачено: как верные друзья, они
выручали родителей в годы безденежья, вынужденной безработицы, болезней и
прочего. Но тогда, когда я не могла оценить эти сокровища, они привлекали друзей
дома как магнитом. Чаще других приходил почитать и попросить взять с собой книги
по искусству, философии, архитектуре на всех европейских языках сокурсник моей
матери — Галины Алексеевны Глаголевой — по Академии Художеств Глеб Перепелкин –
или просто Глеб.
Когда библиотека
поредела, а родители переехали на канал Грибоедова (угол Мучного переулка) –
Глеб Перепелкин продолжал довольно часто приходить, чтобы говорить об искусстве,
о последних выставках, о музейных делах, принимаемых им очень близко к сердцу и
часто его огорчавших. Разговоры эти с мамой на маленькой кухне без окон длились
часами – и я уже засыпала, когда Перепелкин уходил.
Он в эти годы служил в
музеях – и отношения с начальством никогда не складывались благополучно. Это
можно понять – Перепелкин являлся исключительно честным хранителем фондов,
подвижником, замечал многие непонятные утраты – и старался этот процесс
остановить, более того – наказать виновных. Стал изучать законы, прочел
множество книг по праву. Его знаний хватило бы с лихвой на высшее юридическое
образование. Но добился Глеб только того, что вынужден был уйти из музеев сам.
Есть такое подлое понятие в нашей жизни: «его ушли».
Как я понимаю, не сумев
защитить диссертацию о китайском фарфоре
(а по этой теме он являлся
выдающимся специалистом), Перепелкин стал заниматься той кипучей, не прерываемой
уже ничем и никем, преподавательской, лекционной и экскурсионной деятельностью,
которая и привлекла к нему многих преданных, многолетних слушателей. Среди них
не все были единомышленниками. Попадались и оппоненты. Их Перепелкин особенно
запоминал – и любил в нашем доме о них рассказывать.
Как часто в эти –
шестидесятые – годы уже прошлого века его можно было увидеть окруженным
экскурсантами перед каким – либо полотном в Эрмитаже, или в Русском музее, а то
на дорожке парка в пригороде, перед великолепным дворцом (петергофским,
павловским, стрельнинским, ораниенбаумским Китайским)! Последний был особенно
любим Глебом Борисовичем – ведь в нем так много фарфора!
Да, в это позднее время я
уже отвыкла называть маминого приятеля Глебом: он навеки обратился в Глеба
Борисовича. Мама же, глядя издали на своего старого друга и сокурсника,
говорила: «Глеб поёт». При этом не имелось в виду оперное пение, а скорее пение
птиц, соловьев в саду. Ведь известно, что в момент пения соловей никого не
слышит – и близко подпускает к себе. Перепелкин действительно забывал обо всем,
увлекшись собственным рассказом – волшебная нить повествования об искусстве
увлекала его едва ли не больше, нежели завороженных слушателей.
В те годы я не помню ещё
тяжелого, почти неподъёмного портфеля, который Перепелкин стал с некоторых пор
носить за собой. Библиотека его тогда достигла фундаментального объема – и он
старался как можно больше показывать редких, уникальных изданий аудитории. Все
его слушатели помнят, как во время лекции или экскурсии Перепелкин извлекал из
недр своего знаменитого потёртого портфеля книги, альбомы, иногда
большеформатные, уснащенные многочисленными репродукциями – и, увлеченный
бесконечно сам перед увлеченной им аудиторией, зачитывал оттуда пространные
цитаты, иногда в несколько страниц.
Живо помню летний день
1974-го года, когда, оснащенный именно таким образом, Глеб Борисович впервые
предстал перед новой для него аудиторией в городе Пушкине (Царском Селе). Это
было преддверие открытия после многолетней реставрации музея «Лицей». Первое
занятие для будущих экскурсоводов Лицея было назначено в фойе Церковного
флигеля Екатерининского дворца. Тогда ещё во всем блеске можно было увидеть
основную экспозицию Всесоюзного музея А.С.Пушкина (ВМП), закрытую в 1988-м году.
Фойе — зал ожидания для посетителей – находилось возле гардероба на первом
этаже. Там ставились банкетки в несколько рядов, и на них сидели те, кому
суждено было показывать возрожденный пушкинский Лицей. Минута торжественная,
незабываемая…
Перепелкин начал свое
занятие с вопроса о … гипподамовой системе строительства городов – применительно
к Царскому Селу. Некоторых это удивило, но не меня. Конспекты лицейских занятий
Перепелкина сохранились в моих блокнотах. Они дают представление о
фундаментальности его подхода к проблеме, в которой и поныне много «белых»
пятен. Речь идет о «возрождении» после разрушительной войны пригородных
дворцов-музеев. Не было более придирчивого, пристрастного критика в этих
вопросах, нежели Глеб Борисович Перепелкин.
Продолжая вспоминать
прошлое, должна отметить, что у нас дома в разные годы бывали и некоторые
бывшие ученики Глеба Борисовича из Полиграфического института. Один из них,
талантливейший художник Пётр Францевич Батраков (он работал под псевдонимом Пётр
Охта), к сожалению, рано ушедший из жизни, попробовал создать большой
графический портрет Перепелкина. Отчетливо и сейчас могу себе его представить.
На листе ватмана, почти в размер плаката, в правом углу был изображен Глеб
Перепелкин, от которого во все стороны расходились тексты, оборванные,
фрагментарные, но по смыслу имеющие отношение к изобразительному искусству. Эта
композиция некоторое время находилась в нашей квартире, а потом была утрачена –
к сожалению, даже фотографии никакой не осталось.
Меня Перепелкин удивлял и
увлекал тем, что любое явление в искусстве он рассматривал от основания, даже
до основания. Символически это можно выразить так – говоря о садах, он
должен был прежде всего рассмотреть во всех подробностях вопрос о почве, на
которой эти сады произросли, а потом уже перейти к архитектурной планировке,
породам деревьев и кустарников, другим вопросам, а закончить философским
обоснованием применительно к разбивке того или иного сада или парка (от
дворцового до скромного усадебного). Однажды я была на лекции, на которой Глеб
Борисович подробно рассуждал о почвах России в свете трудов Докучаева,
досконально им изученных. Он долго, основательно раскрывал всё новые стороны
вопроса – а это было лишь преамбулой к основной теме.
Так Перепелкин мыслил, так
он говорил обо всём. Не удивительно, что ему не хватало времени: ни на писание
текстов, ни на изложение материала в положенные сроки лекций и экскурсий. Подчас
не хватало дней и ночей, не хватало суток.
С другой стороны, учиться
слушать Перепелкина – была целая наука, и не каждому по плечу. Здесь нет
никакого преувеличения. Глеб Борисович каждый раз отдавался заявленной теме без
остатка, без послаблений, раскрывая при этом целый мир, скрытый от
непосвященных.
Желающие получить от
Перепелкина посвящение, а не только знания, должны были приготовиться к еще
большим испытаниям. Особенно доставалось студентам Глеба Борисовича. Сдать ему
зачет или экзамен – значило пройти нелегкое испытание. Даже скромную
удовлетворительную отметку надо было в полном смысле слова «заработать». Но
какое это было счастье, когда Перепелкин давал понять, что он оценил затраченные
усилия и желание иметь подлинные (на всю жизнь) знания об искусстве!
Правда, мне известно об
этом не из личного опыта, а со слов учеников Глеба Борисовича, бывавших у нас
дома. Прежде всего, от Пети Батракова, прекрасного художника, поэта,
изобретателя, иллюстратора. Еще – от Евгения Борисовича Большакова, книжного
графика. И от многих других. В определенном смысле Перепелкин был для некоторых
своих учеников кумиром. Но в этом уважении ни тени нельзя найти того, что из
людей делает оглупленных «фанатов», наподобие буйных футбольных болельщиков.
К слову сказать, и в футболе
Перепелкин прекрасно разбирался.
А уж каким он был меломаном и
знатоком театра– не передать в этих кратких заметках! Можно было бы написать
книги на темы «Перепелкин в Филармонии» или «Перепелкин в театральных креслах»!
А как он разбирался в теории музыки – так же, как в теории архитектуры, то есть
в совершенстве!
По сути дела, небрежно
одетый экскурсовод (и лектор) с тяжелым портфелем сделался петербургской
легендой лет за двадцать до своей кончины — глубоко символической по смыслу —
под грудами любимых книг. Одна слушательница его, уехавшая впоследствии на
другой континент, говорила о Перепелкине: «Он – петербургское привидение»,
придавая своим словам положительный, даже восторженный оттенок.
Действительно, можно
задуматься, а появился бы такой человек в другом городе, в Москве, например?
Невольно напрашивается ответ – нет! Только в Петербурге и ни в каком другом
месте.
Глеб Борисович всю жизнь
мечтал о поездках в страны Западной Европы и Востока, искусство которых он
изучил в подробностях и разбирался в них так, как немногие. А какое искусство
он не изучил?! Он, создавший свою собственную, кратчайшую (и наиболее полную
одновременно) историю изобразительных искусств.
Один лишь раз «железные»
объятия союзного занавеса раскрылись для него – и Глеб Борисович повидал
Чехословакию. Невозможно забыть его подробных рассказов об этом, в сущности,
очень коротком путешествии в рамках «культурного обмена». От архитектурных
особенностей зданий в нескольких городах – а он читал архитектуру как открытую
книгу — до посещения пражского ресторана с настоящим европейским ревю.
Один лишь раз пришлось мне
побывать дома у Глеба Борисовича – когда в музее А.С.Пушкина готовилась
выставка работ театральных художников серебряного века. Мы пришли вдвоем с
коллегой, договорившись заранее о консультации. И попали в большую петербургскую
— очень запущенную — квартиру, где Перепелкин жил еще со своей матерью, потом с
соседом – а в результате остался один наедине с огромной и неизменно
пополняющейся библиотекой. Из песни слова не выкинешь. Помню – сохранившиеся
остовы рождественских елок, которые он почему-то сохранял. Помню нашу долгую
беседу, похожую на лекцию. Больше в его доме я не бывала.
С наиболее верными его
слушателями, его аудиторией, сложившейся годами, я познакомилась уже в годы
после кончины Перепелкина. Но еще при жизни Глеба Борисовича постоянно слышала о
необыкновенных, длившихся часами, экскурсиях – на которые «верные» слушатели
ходили неизменно: старались записывать, хранили эти записи как драгоценность,
делились друг от друга полученными знаниями.
Можно верно сказать – с
некоторых пор по Петербургу (тогда еще Ленинграду) прошел слух о
необыкновенном… прежде всего, эрудите. И когда требовалось установить что- либо
с непреложной точностью (в интересах города и страны) вспоминали о Перепелкине.
Перепелкин утверждал,
признак, по которому безошибочно можно узнать прах знаменитого архитектора, это
— …сохранившиеся надбровные дуги. По нему и определили останки Кваренги на
одном из петербургских кладбищ, и воздали ему полагающиеся почести..
Не могу указать точно,
сколько раз специалисты – представители властей – прибегали к негласной помощи
Глеба Борисовича, но ручаюсь, что не раз и не два, а значительно больше.
Авторитет его суждений сомнению не подлежал: он базировался на монолитной
фундаментальной основе.
Характерно, что всё
касающееся искусства (от теории до вопросов сохранности культурного наследия)
Перепелкин принимал всегда необычайно близко к сердцу. Это было его личное
дело, то, ради чего он жил. И, разумеется, его бесконечно огорчало
несовершенство реставрации, которое было наблюдалось на всех «объектах»
восстанавливаемых дворцов вокруг Петербурга (Ленинграда!) и которое в полной
мере мог заметить лишь сам Глеб Борисович. Павловск, Царское Село, Петергоф,
Гатчину, Ропшу, Стрельну, Ораниенбаум (особенно им любимый), Перепелкин знал как
никто. Он исходил сотни километров (без преувеличения!) по разрушенным
послевоенным пригородам Петербурга – а потом стал водить по ним своих
слушателей.
Чувствую, что пора
заканчивать. Многое остается «за кадром» этих заметок – но нельзя же сразу
всё рассказать. К наследию Перепелкина будут возвращаться те, кого
завораживает наша Северная Пальмира, кто ищет её тайны, хочет знать её подлинную
(далекую от официоза) историю.
Возможно, и я снова
«возьмусь за перо», выражаясь символически, чтобы отдать должное памяти Глеба
Борисовича Перепелкина.
Последнее, о чем хочу
вспомнить – отпевание его в прекраснейшем Никольском соборе при стечении целой
толпы учеников и слушателей. Родных Перепелкина уже давно не было в живых.
Долгая служба в нижнем храме, где когда-то отпевали Ахматову, и проповедь
священника, молодого человека, сказавшего прочувствованные слова о
«приснопамятном Глебе». Все почувствовали, что печальное по сути событие – уход
Перепелкина — стал его духовной победой.